читать дальшеЯ поднимаю глаза от книги. Небольшой зал кафе почти опустел, кроме меня осталось только две пары. Та, что подальше, у стены - молодой парень и девушка, не больше 20. Она в мятном свитере, у него посверкивает сережка в ухе, серый рюкзак лежит у ног, как дремлющий верный пес. Они пришли почти одновременно со мной, и с тех пор, кажется, ни на секунду не прерывали объятий. Движения его рук повторяют линии ар-нуво, а короны переплетенных пальцев то вспыхивают, то гаснут. Она вжимается в его плечо, и, конечно, чувствует тот запах, который нельзя описать, но можно безошибочно запомнить. Когда воздуха перестает хватать, начинаются поцелуи.
Пара, что поближе, постарше и практически неподвижна, только у него чуть подрагивают ноги. Но зато слова здесь льются потоком, его слова. "Ты же сама понимаешь...но я чувствую усталость...было, помнишь? А ты сделала..." Молодая женщина с прямой спиной что-то тихо отвечает, объясняя.
Парень, развернувшись, забрасывает ноги на колени девушке и начинает что-то с энтузиазмом рассказывать. Девушка вторит, смеясь и широко жестикулируя. Иногда оба обращаются к третьему участнику - планшету. Но ненадолго.
Мужчина продолжает говорить, мягко улыбаясь. Улыбку можно было бы назвать милой и ободряющей, но не выходит. Коленки взлетают все выше.
Раздается грохот - молодые люди сшибли картину со стены. Пока он пытается приладить ее на место, она строчит в смартфоне и начинает собираться.
Мужчина наконец перестает говорить.Повисает молчание. Он смотрит на нее, держа за руку, она, видимо, смотрит перед собой.
Звучит задорная песня на испанском. Парень с девушкой, пробираясь к выходу, начинают пританцовывать.
Я встаю, наматываю шарф. Мужчина и женщина за столиком рядом уже оживленно говорят о чем-то другом. Подумалось, что, может быть, я ошиблась и поняла всё совсем неверно, имея в распоряжении лишь доносившиеся обрывки разговора, перемежающиеся песнями Стинга и балладами на французском. Но этого уже не узнать.
Меня провожает нетленка "I was made for loving you, baby".